Декабрь...
«Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры…»
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры…»
Декабрь...
«Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры…»
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры…»
Этот сайт – «виртуальный дом» корпоративного календаря Уральской ТПП на 2024 год под названием «Тысяча внутренних диалогов». О чем наш проект, соединивший работу большой команды, время, форматы? О чем мы ведем разговор с нашей аудиторией и с собой? Ответ прост и вечен – о любви. О любви, которая нас формирует, взращивает, меняет. О любви и бережном отношении к значимым для нас людям, к большому и одновременно хрупкому миру каждого человека, встреченного нами на дороге длинною в жизнь.
— Я со школьных лет увлекался творчеством Маяковского. Он понравился мне своей непохожестью на других классиков и современников. Уникальная структура, ритм, размер, рифма, мелодика, взгляд… Когда меня пригласили в поэтический проект 2023 года, я сразу предложил: «Маяковский!». Изначально казалось, что он не очень вписывался в уже отобранные произведения современных поэтов, да и ассоциируется «этакая глыба» с чем-то советско-пролетарским. Но у Маяковского есть лирика. И какая! Насквозь…
Меня записывали первым. Мы только начинали формировать концепцию. Искали образ. Собирали по крупицам реквизит: старый чемодан, раритетные книги, карманные часы на цепочке. Договаривались с локацией. Дом Маклецкого находится в центре Екатеринбурга, но еще не отреставрирован. Где вы еще найдете такие окна и подоконники? Мы создавали атмосферу, помогающую идти в глубину. Надеюсь, что у нас получилось.
Михаил КОЗЛОВ, вице-президент Уральской ТПП, г. Екатеринбург
Меня записывали первым. Мы только начинали формировать концепцию. Искали образ. Собирали по крупицам реквизит: старый чемодан, раритетные книги, карманные часы на цепочке. Договаривались с локацией. Дом Маклецкого находится в центре Екатеринбурга, но еще не отреставрирован. Где вы еще найдете такие окна и подоконники? Мы создавали атмосферу, помогающую идти в глубину. Надеюсь, что у нас получилось.
Михаил КОЗЛОВ, вице-президент Уральской ТПП, г. Екатеринбург
— Я со школьных лет увлекался творчеством Маяковского. Он понравился мне своей непохожестью на других классиков и современников. Уникальная структура, ритм, размер, рифма, мелодика, взгляд… Когда меня пригласили в поэтический проект 2023 года, я сразу предложил: «Маяковский!». Изначально казалось, что он не очень вписывался в уже отобранные произведения современных поэтов, да и ассоциируется «этакая глыба» с чем-то советско-пролетарским. Но у Маяковского есть лирика. И какая! Насквозь…
Меня записывали первым. Мы только начинали формировать концепцию. Искали образ. Собирали по крупицам реквизит: старый чемодан, раритетные книги, карманные часы на цепочке. Договаривались с локацией. Дом Маклецкого находится в центре Екатеринбурга, но еще не отреставрирован. Где вы еще найдете такие окна и подоконники? Мы создавали атмосферу, помогающую идти в глубину. Надеюсь, что у нас получилось.
Михаил КОЗЛОВ, вице-президент Уральской ТПП, г. Екатеринбург
Меня записывали первым. Мы только начинали формировать концепцию. Искали образ. Собирали по крупицам реквизит: старый чемодан, раритетные книги, карманные часы на цепочке. Договаривались с локацией. Дом Маклецкого находится в центре Екатеринбурга, но еще не отреставрирован. Где вы еще найдете такие окна и подоконники? Мы создавали атмосферу, помогающую идти в глубину. Надеюсь, что у нас получилось.
Михаил КОЗЛОВ, вице-президент Уральской ТПП, г. Екатеринбург
Владимир Маяковский
«Облако в штанах»
«Приду в четыре», — сказала Мария.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
И вот,
громадный,
горблюсь в окне,
плавлю лбом стекло окошечное.
Будет любовь или нет?
Какая —
большая или крошечная?
Откуда большая у тела такого:
должно быть, маленький,
смирный любёночек.
Она шарахается автомобильных гудков.
Любит звоночки коночек.
Еще и еще,
уткнувшись дождю
лицом в его лицо рябое,
жду,
обрызганный громом городского прибоя.
Полночь, с ножом мечась,
догнала,
зарезала, —
вон его!
Упал двенадцатый час,
как с плахи голова казненного.
В стеклах дождинки серые
свылись,
гримасу громадили,
как будто воют химеры
Собора Парижской Богоматери.
Восемь.
Девять.
Десять.
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
стонет,
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ведь для себя не важно
и то, что бронзовый,
и то, что сердце — холодной железкою.
Ночью хочется звон свой
спрятать в мягкое,
в женское.
И вот,
громадный,
горблюсь в окне,
плавлю лбом стекло окошечное.
Будет любовь или нет?
Какая —
большая или крошечная?
Откуда большая у тела такого:
должно быть, маленький,
смирный любёночек.
Она шарахается автомобильных гудков.
Любит звоночки коночек.
Еще и еще,
уткнувшись дождю
лицом в его лицо рябое,
жду,
обрызганный громом городского прибоя.
Полночь, с ножом мечась,
догнала,
зарезала, —
вон его!
Упал двенадцатый час,
как с плахи голова казненного.
В стеклах дождинки серые
свылись,
гримасу громадили,
как будто воют химеры
Собора Парижской Богоматери.
Проклятая!
Что же, и этого не хватит?
Скоро криком издерется рот.
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот, —
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Рухнула штукатурка в нижнем этаже.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие! —
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
А ночь по комнате тинится и тинится, —
из тины не вытянуться отяжелевшему глазу.
Двери вдруг заляскали,
будто у гостиницы
не попадает зуб на зуб.
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете —
я выхожу замуж".
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите — спокоен как!
Как пульс
покойника.
Помните?
Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть", —
а я одно видел:
вы — Джоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Что же, и этого не хватит?
Скоро криком издерется рот.
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
И вот, —
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он и новые два
мечутся отчаянной чечеткой.
Рухнула штукатурка в нижнем этаже.
Нервы —
большие,
маленькие,
многие! —
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги!
А ночь по комнате тинится и тинится, —
из тины не вытянуться отяжелевшему глазу.
Двери вдруг заляскали,
будто у гостиницы
не попадает зуб на зуб.
Вошла ты,
резкая, как «нате!»,
муча перчатки замш,
сказала:
«Знаете —
я выхожу замуж".
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите — спокоен как!
Как пульс
покойника.
Помните?
Вы говорили:
«Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть", —
а я одно видел:
вы — Джоконда,
которую надо украсть!
И украли.
Дом Маклецкого (филиал Музея истории Екатеринбурга)
Следуйте за нами по этажам молчаливого дома, вглядывайтесь в детали и фрагменты интерьеров — они готовы поведать не одну историю… Из архивных документов известно, что в середине XIX века на этом месте располагался деревянный дом, принадлежавший солдатской вдове по фамилии Лалетина. На момент 1879 года владельцем усадьбы значится Илья Захарович Маклецкий, главный бухгалтер Сибирского торгового банка, перебравшийся на Урал из Санкт-Петербурга (с 1880 года и до своей кончины в 1902 году — директор этого финансового учреждения)… Судьба дома затейлива. В 2018 году здание, где на тот момент располагалась поликлиника, перешло в оперативное управление Музея истории Екатеринбурга. Новый филиал Музея задумывался совместно с Фондом городских инициатив как Центр городских практик, объединяющий исследователей города, креативный бизнес и гражданских активистов. Сейчас Дом Маклецкого переживает реформацию. Часть помещений занимают фонды МИЕ. В Доме располагаются Научно-информационный отдел музея и отдел археологии.
Екатеринбург, ул. Тургенева, 15, +7 (343) 371-00-19, m-i-e.ru
Екатеринбург, ул. Тургенева, 15, +7 (343) 371-00-19, m-i-e.ru
“
«Ты должна найти настоящий подоконник 30-х годов», — наставлял президент Уральской ТПП Андрей Беседин руководителя PR-службы Наталью Поташеву, отправляя ее в поход по историческим объектам родного Екатеринбурга. Хвала сотрудникам Музея истории Екатеринбурга — на третьем из осмотренных объектом искомое нашлось. На наше счастье оказалось, что в «Доме Маклецкого» с начала прошлого века не менялись окна и сохранились подлинные подоконники. «Хмурый декабрый вечер» изобразили с помощью темной пленки, а дождь — с помощью лейки. Антикварные книги из личной библиотеки президента Уральской ТПП и (как специально!) оставленное кем-то в пустом зале старинное зеркало стали основой антуража квартиры поэта. Гулкое эхо разносилось по сводам исторического здания и казалось, что все приведения особняки собрались в этот вечер послушать Маяковского в эмоциональном прочтении Михаила Козлова.